Нападение на ссср 22 июня 1941. Нападение гитлеровской германии на ссср

Реакция Вашингтона на нападение Германии на СССР Вероломное нападение гитлеровской Германии на Советский Союз вызвало широкое возмущение в США. Многие политические, общественные и профсоюзные организации США сразу же выступили с декларациями, в которых объявлялось о

В 7 часов утра 22 июня 1941 года по немецкому радио было прочитано обращение Адольфа Гитлера к народу Германии:

«Обременённый тяжёлыми заботами, обречённый на месяцы молчания, я, наконец, могу говорить свободно. Германский народ! В этот момент идёт наступление, по своему масштабу сравнимое с величайшими, которые когда-либо видел мир. Сегодня я снова решил вручить судьбу и будущее рейха и нашего народа нашим солдатам. Да поможет нам Бог в этой борьбе».

За несколько часов до этого заявления Гитлеру докладывали, что все идет по плану. Ровно в 3-30 утра в воскресенье 22 июня фашистская Германия без объявления войны напала на Советский Союз.

22 июня 1941 года…

Что мы знаем об этом страшном дне в истории России?

«Первый день Великой Отечественной войны», «День траура и скорби» — одна из самых грустных и печальных дат в истории России. Именно в этот день маниакальный Адольф Гитлер привел в исполнение безжалостный и хладнокровный план уничтожения Советского Союза.

22 июня 1941 года, на рассвете войска фашистской Германии без объявления войны атаковали границы Советского Союза и нанесли бомбовые авиаудары по советским городам и воинским соединениям.

Армия вторжения по некоторым данным насчитывала 5,5 млн. человек, около 4300 танков и штурмовых орудий, 4980 боевых самолетов, 47 200 орудий и минометов.

Великий вождь народов Иосиф Сталин . Договор о ненападении между Германией и Советским Союзом — в истории более известный, как пакт Молотова - Риббентропа, а также ряд секретных соглашений и договоренностей с Германией продержались всего 2 года. Подлый и амбициозный Гитлер был хитрее и дальновиднее Сталина, и на первых этапах войны это преимущество обернулось настоящей катастрофой для Советского Союза. К нападению и уж тем более к войне, страна была не готова.

Трудно принять тот факт, что Сталин, даже после многочисленных донесений нашей разведки о настоящих планах Гитлера, не предпринял должных мер. Не перепроверил, не подстраховался, не удостоверился лично. Он оставался невозмутимо спокойным даже тогда, когда решение о войне с СССР и общий план будущей кампании были оглашены Гитлером на совещании с высшим военным командованием еще 31 июля 1940 года, вскоре после победы над Францией. И Сталину разведка об этом докладывала… На что надеялся Сталин — до сих пор остается предметом споров и обсуждений…

П лан Гитлера был прост — ликвидация советского государства, завладение его богатствами, истребление основной части населения и «германизация» территории страны вплоть до Урала. Замысел о нападении на Россию Гитлер вынашивал задолго до начала планирования вторжения. В его известной книге «Майн Кампф» он опубликовал свои идеи, относящиеся к т.н. восточным землям (Польша и СССР). Народы, населяющие их должны быть уничтожены для того, чтобы там проживали представители арийской расы.

Почему Сталин молчал?

Несмотря на то, что война с первых ее дней стала Священной и Народной, Великой Отечественной Войной официально она станет лишь спустя 11 дней, именно после радиообращения Сталина к народу 3 июля 1941 года. До этих пор — с 22 июня по 3 июля советский народ своего вождя не слышал. Вместо него советским людям в полдень 22 июня 1941 года о начале войны с Германией объявил народный комиссар иностранных дел СССР — Вячеслав Молотов. А в последующие дни это обращение уже было опубликовано во всех газетах с портретом Сталина рядом с текстом.

Из обращения Молотова хочется выделить один интереснейший абзац:

«Эта война навязана нам не германским народом, не германскими рабочими, крестьянами и интеллигенцией, страдания которых мы хорошо понимаем, а кликой кровожадных фашистских правителей Германии, поработивших французов, чехов, поляков, сербов, Норвегию, Бельгию, Данию, Голландию, Грецию и другие народы.»

Понятно, что Молотов лишь зачитал то, что ему дали прочесть. Что составителями этого «заявления» были другие люди… Спустя десятилетия на это заявление смотришь больше с укором…

Этот абзац, как свидетельство того, что власть в СССР прекрасно понимала кто такие фашисты, но по неведомым причинам люди во власти решили прикинуться невинными овечками, стояли в стороне, когда отмороженный на всю голову Гитлер подчинял себе Европу — территорию, которая находилась по соседству с СССР.

Пассивность Сталина и партии, а также трусливое молчание вождя в первые дни войны говорит о многом… В реалиях современного мира, народ это молчание бы своему лидеру не простил. А тогда, в то время не только закрыл на это глаза, но и сражался «за Родину, за Сталина!»

Тот факт, что Сталин не обратился к народу немедленно после начала войны, сразу вызвал у некоторых недоумение. Распространено мнение, что Сталин в начальный период войны постоянно или в течение длительного периода пребывал в подавленном состоянии или в прострации. По воспоминаниям Молотова, Сталин не хотел высказывать свою позицию немедленно, в условиях, когда ещё мало что было понятно.

Любопытно и само выступление Сталина, когда он придал статус войне — Великой и Отечественной! Именно после этого обращения в оборот вошло словосочетание «Великая Отечественная война», причём в тексте слова «великая» и «отечественная» употреблены раздельно.

Речь начинается словами: «Товарищи! Граждане! Братья и сестры! Бойцы нашей армии и флота! К вам обращаюсь я, друзья мои!».

Далее Сталин рассказывает о тяжёлом положении на фронте, о занятых врагом областях, бомбардировках городов; он констатирует: «Над нашей Родиной нависла серьезная опасность». Он отвергает «непобедимость» немецко-фашистской армии, при этом приводя в пример поражения армий Наполеона и Вильгельма II. Неудачи первых дней войны объясняются выгодным положением немецкой армии. Сталин отрицает то, что заключение пакта о ненападении было ошибкой - оно помогло обеспечить полтора года мира.

Далее поднимается вопрос: «Что требуется для того, чтобы ликвидировать опасность, нависшую над нашей Родиной, и какие меры нужно принять для того, чтобы разгромить врага?». Прежде всего Сталин провозглашает необходимость всем советским людям«осознать всю глубину опасности, которая угрожает нашей стране» и мобилизоваться; подчёркивается, что речь идёт «о жизни и смерти Советского государства, о жизни и смерти народов СССР, о том - быть народам Советского Союза свободными или впасть в порабощение».

Оценивая выступление Сталина, В. В. Путин сказал:

«В самые критические моменты нашей истории наш народ оборачивался к своим корням, к нравственным основам, к религиозным ценностям. И вы помните хорошо, когда началась Великая Отечественная война, первым, кто сообщил об этом советскому народу, был Молотов, который обратился «граждане и гражданки». А когда выступал Сталин, несмотря на всю его достаточно жёсткую, если не сказать жестокую политику в отношении церкви, он обратился совсем по‑другому – «братья и сёстры» . И в этом был огромный смысл, потому что такое обращение — не просто слова.

Это было обращение к сердцу, к душе, к истории, к нашим корням, для того чтобы обрисовать, во‑первых, трагизм происходящих событий, а во‑вторых, побудить людей, мобилизовать их на защиту своей Родины.

И так было всегда, когда мы сталкивались с какими‑то трудностями и проблемами, даже во времена атеистические, всё‑таки без этих нравственных основ народ российский обходиться не мог.»

Итак, 22 июня 1941 года — «День памяти и скорби» — что еще мы знаем об этом дне — коротко:

Название «Великая Отечественная война» родилось по аналогии с Отечественной войной 1812 года.

Директива № 21 «Вариант Барбаросса» — именно так официально называется план нападения на СССР, был принят и подписан Гитлером 18 декабря 1940 года. Согласно плану Германия должна была «разгромить Советскую Россию в ходе одной кратковременной кампании». Поэтому в первый же день войны на СССР было «сброшено с цепи» более 5 млн немецких солдат. Согласно плану главные города СССР — Москва и Ленинград должны были быть массированно атакованы на 40-й день войны.

В войне против Советского Союза участвовали армии союзников Германии - Италии, Венгрии, Румынии, Финляндии, Словакии, Хорватии, Болгарии.

Болгария не объявляла войну СССР и болгарские военнослужащие не участвовали в войне против СССР (хотя участие Болгарии в оккупации Греции и Югославии и военные действия против греческих и югославских партизан высвободили немецкие дивизии для отправки на Восточный фронт). Кроме того, Болгария предоставила в распоряжение немецкого военного командования все основные аэродромы и порты Варна и Бургас (которые немцы использовали для снабжения войск на Восточном фронте).

Русская освободительная армия (РОА) под командованием генерала Власова А. А. также выступала на стороне нацистской Германии, хотя в вермахт не входила.

На стороне Третьего рейха также использовались национальные формирования из уроженцев Северного Кавказа и Закавказья -Батальон Бергманн, Грузинский легион, Азербайджанский легион, Северокавказский отряд СС.

Венгрия не сразу приняла участие в нападении на СССР, и Гитлер не требовал непосредственной помощи от Венгрии. Однако венгерские правящие круги убеждали в необходимости вступления Венгрии в войну, чтобы не допустить разрешения Гитлером территориального спора насчёт Трансильвании в пользу Румынии.

Хитрые испанцы.

Осенью 1941 года боевые действия на стороне Германии начала также так называемая Голубая дивизия из испанских добровольцев.

Не желая открыто втягивать Испанию во Вторую мировую войну на стороне Гитлера и в то же время стремясь укрепить режим Фаланги и обеспечить безопасность страны, Франсиско Франко занял положение вооружённого нейтралитета, предоставив Германии на Восточном фронте дивизию добровольцев, пожелавших бороться на стороне немцев против Советского Союза. Де-юре Испания сохраняла нейтралитет, в союзники Германии не входила и войну СССР не объявляла. Дивизия обрела своё название по синим рубашкам - форме Фаланги.

Министр иностранных дел Суньер, объявляя 24 июня 1941 года о формировании «Голубой дивизии», сказал, что СССР виновен в испанской гражданской войне, в том, что эта война затянулась, в том, что были массовые расстрелы, что были внесудебные расправы. По согласованию с немцами была изменена присяга - они не присягали фюреру, а выступали борцами против коммунизма.

Мотивации у добровольцев были различны: от желания отомстить за погибших в Гражданской войне близких до желания скрыться (у бывших республиканцев - они, как правило, и составили впоследствии основную массу перебежчиков на сторону советской армии). Были люди, искренне желавшие искупить своё республиканское прошлое. Многие руководствовались корыстными соображениями - военнослужащие дивизии получали приличное по тем временам жалование в Испании, плюс жалование немецкое (соответственно 7,3 песеты от испанского правительства и 8,48 песет от немецкого командования в день)

В составе армии нацистской Германии воевал 15-й казачий кавалерийский корпус СС генерала фон Панвица, и другие казачьи части. Для того, чтобы обосновать использование казаков в вооружённой борьбе на стороне Германии, была разработана «теория», в соответствии с которой казаки объявлялись потомками остготов. И это несмотря на то, что остготы — это древнегерманское племя, составлявшее восточную ветвь готского племенного объединения, распавшегося к середине III века на две племенные группы: вестготов и остготов. Считаются одними из далёких предков современных итальянцев.

Охрана государственной границы СССР на момент нападения насчитывала всего около 100 тысяч человек.

Одним из первых пострадал город Брест и знаменитая Брестская крепость-герой. Командующий немецкой 2-й танковой группы армий «Центр» Гейнц Гудериан пишет в своем дневнике: «Тщательное наблюдение за русскими убеждало меня в том, что они ничего не подозревают о наших намерениях. Во дворе крепости Бреста, который просматривался с наших наблюдательных пунктов, под звуки оркестра они проводили развод караулов. Береговые укрепления вдоль Западного Буга не были заняты русскими войсками».

По плану крепостью следовало овладеть к 12 часам первого дня войны. Крепость была взята лишь на 32 день войны. Одна из надписей в крепости гласит: «Я умираю, но не сдаюсь. Прощай, Родина. 20/VII-41».

Любопытный факт:

Примечательно, что 22 сентября 1939 года по улицам Бреста проводился совместный торжественный парад вермахта и РККА. Все это проходило во время официальной процедуры передачи города Бреста и Брестской крепости советской стороне во время вторжения в Польшу войск Германии и СССР. Процедура завершилась торжественным спуском германского и поднятием советского флагов.

Историк Михаил Мельтюхов отмечает, что в это время Германия всячески старалась показать Англии и Франции, что СССР - её союзник, в то время как в самом СССР всячески старались подчеркнуть свою «нейтральность». Этот нейтралитет обернется СССР повторным падением Брестской крепости, правда чуть позднее — в первый же день войны 22 июня. И только спустя года станет известно о защитниках Брестской крепости и их непоколебимой стойкости — из донесений немецких солдат о боях в Бресте.

На самом деле фактически война началась вечером 21 июня — на севере Балтики, где и началось осуществление плана «Барбаросса». В тот вечер немецкие минные заградители, базировавшиеся в финских портах, выставили два больших минных поля в Финском заливе. Эти минные поля смогли запереть советский Балтийский флот в восточной части Финского залива.

А уже 22 июня 1941 года в 03 часа 06 минут Начальник штаба Черноморского флота контр-адмирал И. Д. Елисеев приказал открыть огонь по фашистским самолётам которые вторглись далеко в воздушное пространство СССР, чем и вошёл в историю: это был самый первый боевой приказ дать отпор напавшим на нас фашистам в Великой Отечественной войне.

Официально принято считать время начало войны — 4 часа утра, когда имперский министр иностранных дел Риббентроп вручил советскому послу в Берлине Деканозову ноту об объявлении войны, хотя мы знаем, что нападение на СССР началось раньше.

Помимо обращения Молотова к народу в день объявления войны 22 июня по радио советский человек запомнил больше всего голос другого человека — голос знаменитого радиодиктора Ю. Левитана, который также сообщил советскому народу о нападении Германии на СССР. Хотя в народе долгие годы существовало убеждение, что именно Левитан первым прочел сообщение о начале войны, в действительности же этот уже хрестоматийный текст первым прочел в радиоэфире министр иностранных дел Вячеслав Молотов, а Левитан повторял его через некоторое время.

Примечательно, что такие маршалы как Жуков и Рокоссовский в своих мемуарах тоже писали, что первым сообщение передал диктор Юрий Левитан. Так это первенство и сохранилось за Левитаном.

Из воспоминаний диктора Юрия Левитана:

«Звонят из Минска: «Вражеские самолеты над городом», звонят из Каунаса:

«Город горит, почему ничего не передаете по радио?», «Над Киевом вражеские самолеты». Женский плач, волнение: «Неужели война?..» Тем не менее, никаких официальных сообщений до 12:00 по московскому времени 22 июня не передается.

На третий день войны — 24 июня 1941 года — было создано Советское информационное бюро с целью «…освещать в печати и по радио международные события, военные действия на фронтах и жизнь страны».

Каждый день на протяжении всей войны миллионы людей замирали у радиоприемников при словах Юрия Левитана «От Советского информбюро…». Генерал Черняховский однажды сказал: «Юрий Левитан мог заменить целую дивизию».

Адольф Гитлер объявил его своим личным врагом номер один и обещал «повесить, как только вермахт войдет в Москву». За голову первого диктора Советского Союза даже было обещано вознаграждение — 250 тысяч марок.

В 5:30. утра 22 июня по немецкому радио рейхсминистр пропаганды Геббельс зачитывает обращение Адольфа Гитлера к немецкому народу в связи с началом войны против Советского Союза: «Теперь настал час, когда необходимо выступить против этого заговора еврейско-англосаксонских поджигателей войны и тоже еврейских властителей большевистского центра в Москве…

В данный момент осуществляется величайшее по своей протяженности и объему выступление войск, какое только видел мир… Задача этого фронта уже не защита отдельных стран, а обеспечение безопасности Европы и тем самым спасение всех».

22 июня известен еще двумя выступлениями — Адольфа Гитлера к немецкому народу по радио по случаю нападения на СССР, где он объемно изложил причины нападения… и выступление самого ярого противника коммунизма Уинстона Черчилля в эфире радиостанции ВВС.

Самые интересные выдержки из этого выступления:

1. «В 4 часа этим утром Гитлер напал на Россию.

Все его обычные формальности вероломства были соблюдены со скрупулёзной точностью. Между странами действовал торжественно подписанный договор о ненападении. Под прикрытием его ложных гарантий, немецкие войска выстроили свои огромные силы в линию, протянувшуюся от Белого до Чёрного морей, и их военно-воздушные силы и бронетанковые дивизии медленно и методично заняли позиции. Затем внезапно, без объявления войны, даже без ультиматума, немецкие бомбы упали с неба на русские города, немецкие войска нарушили русские границы, и часом позже посол Германии, который буквально накануне щедро расточал русским свои заверения в дружбе и чуть ли не союзе, нанёс визит русскому министру иностранных дел и заявил, что Россия и Германия находятся в состоянии войны.»

2. «Всё это не стало для меня неожиданностью.

На самом деле, я чётко и ясно предупреждал Сталина о предстоящих событиях. Я предостерегал его, как до этого предостерегал других. Остаётся только надеяться, что мои сигналы не были оставлены без внимания. Всё, что я знаю на текущий момент - русский народ защищает свою родную землю и его лидеры призвали к сопротивлению до последнего.»

3. «Гитлер - это злобный монстр,

ненасытный в своей жажде крови и грабежа. Не удовлетворившись тем, что вся Европа либо находится под его пятой, либо запугана до состояния униженного повиновения, он теперь хочет продолжить бойню и опустошение на бескрайних пространствах России и Азии… Как ни бедны русские крестьяне, рабочие и солдаты, он должен украсть их хлеб насущный. Он должен разорить их пашни. Он должен отнять у них нефть, которая приводит в движение их плуг, и таким образом навлечь голод, примеров которому не знала история человечества. И даже кровавая бойня и разорение, которые в случае его победы (хотя он ещё не победил) грозят русским людям, будут только ступенью к попытке ввергнуть четыре или пять сотен миллионов живущих в Китае и 350 000 000 живущих в Индии в эту бездонную пучину человеческой деградации, над которой гордо развевается дьявольская эмблема свастики.»

4. Нацистский режим неотличим от худших черт коммунизма.

Он лишён каких-либо основ и принципов, кроме ненавистного аппетита к расовому господству. Он изощрён во всех формах человеческой злобы, в эффективной жестокости и свирепой агрессии. Никто не был более стойким противником коммунизма в течение последних 25 лет, чем я. Я не возьму обратно ни одного сказанного о нём слова. Но всё это бледнеет перед зрелищем, разворачивающимся сейчас.

Прошлое, с его преступлениями, безумствами и трагедиями, отступает.

Я вижу русских солдат, как они стоят на границе родной земли и охраняют поля, которые их отцы пахали с незапамятных времён. Я вижу, как они охраняют свои дома; их матери и жёны молятся - о да, потому что в такое время все молятся о сохранении своих любимых, о возвращении кормильца, покровителя, своих защитников.

Я вижу все десять тысяч русских деревень, где средства к существованию с таким трудом вырывались у земли, но там также существуют исконные человеческие радости, смеются девушки и играют дети, и на всё это наступает в отвратительной, бешеной атаке нацистская военная машина со своими щёлкающими каблуками, бряцающими оружием, одетыми с иголочки прусскими офицерами, с её искусными тайными агентами, только что усмирившими и связавшими по рукам и ногам десяток стран.»

5. «Мой разум возвращается через годы назад,

в дни, когда русские войска были нашим союзником против того же самого смертельного врага, когда они сражались с огромным мужеством и твёрдостью и помогли одержать победу, плодами которой им, увы, не дали воспользоваться, хотя и не по нашей вине…

У нас лишь одна-единственная цель и одна неизменная задача. Мы полны решимости уничтожить Гитлера и все следы нацистского режима. Ничто не сможет отвратить нас от этого. Ничто. Мы никогда не станем договариваться, мы никогда не станем обсуждать условия с Гитлером или с кем-либо из его шайки. Мы будем сражаться с ним на суше, мы будем сражаться с ним на море, мы будем сражаться с ним в воздухе, пока с Божьей помощью не избавим землю от его тени и не освободим народы от его ига.

Любой человек или государство, борющиеся против нацизма, получат нашу помощь. Любой человек или государство, марширующие с Гитлером - наши враги.

Следовательно, мы должны оказать России и русскому народу всю помощь, какую только сможем. Мы должны призвать всех наших друзей и союзников во всех частях света придерживаться аналогичного курса и проводить его так же стойко и неуклонно, как это будем делать мы, до самого конца.

Мы уже предложили правительству Советской России любую техническую или экономическую помощь, которую мы в состоянии оказать и которая может быть ему полезной. Мы будем бомбить Германию и днём и ночью, в нарастающем масштабе, сбрасывая на них из месяца в месяц всё более тяжёлые бомбы, чтобы немецкий народ сам отведал с каждым месяцем всё более острую порцию тех несчастий, которые они обрушили на человечество.»

6. «Я не могу говорить о действиях Соединенных Штатов от их имени,

но я скажу следующее: если Гитлер вообразил, что его нападение на Советскую Россию вызовет хоть малейшее расхождение в целях или ослабление усилий наших великих демократий, полных решимости уничтожить его, то он прискорбно заблуждается… Сейчас нет времени морализировать над ошибками стран и правительств, позволивших свалить себя поодиночке, в то время как объединёнными усилиями они могли бы легко спасти себя и весь мир от этой катастрофы…»

7. «Мотив Гитлера гораздо глубже.

Он желает уничтожить могущество России, потому что надеется в случае удачи повернуть назад с Востока основные силы своей армии и воздушного флота на наш остров, потому что знает, что ему придётся либо завоевать его, либо поплатиться за свои преступления.

Нападение на Россию - не более, чем прелюдия к попытке завоевания Британских островов. Без сомнения, он надеется, что всё это удастся завершить до наступления зимы, и что он сможет сокрушить Великобританию до того, как флот и военно-воздушные силы Соединённых Штатов смогут вмешаться.

Он надеется, что сможет опять повторить в ещё большем масштабе, чем когда-либо ранее, тот самый процесс уничтожения своих противников поодиночке, который так долго позволял ему процветать и благоденствовать, и что в конце концов сцена будет очищена для последнего акта, без которого все его завоевания будут напрасны - а именно, подчинения всего Западного полушария его воле и его системе.

Поэтому опасность, грозящая России — это угроза нам и угроза Соединённым Штатам, и точно так же дело каждого русского, который сражается за свой дом и очаг — это дело всех свободных людей и народов во всех частях земного шара.»

22 июня особый день для России и всех народов бывшего СССР. Начало Великой Отечественной войны — 1417 дней самой страшной войны в истории человечества.

Этот день напоминает нам о всех погибших в боях, замученных в фашистской неволе, умерших в тылу от голода и лишений. Мы скорбим по всем, кто ценой своей жизни выполнил святой долг, защищая в те суровые годы наше Отечество.

18 декабря 1940 г. Гитлер в директиве № 21 утвердил окончательный план войны против СССР под условным наименованием «Барбаросса». Для его осуществления Германия и ее союзники в Европе - Финляндия, Румыния и Венгрия - создали невиданную в истории армию вторжения: 182 дивизии и 20 бригад (до 5 млн чел.), 47,2 тыс. орудий и минометов, около 4,4 тыс. боевых самолетов, 4,4 тыс. танков и штурмовых орудий, и 250 кораблей. В группировке советских войск, противостоявших агрессорам, насчитывалось 186 дивизий (3 млн человек), около 39,4 орудий и минометов, 11 тыс. танков и более 9,1 тыс. самолетов. Эти силы не были заблаговременно приведены в боевую готовность. Директива Генерального штаба Красной Армии о возможном нападении Германии 22-23 июня поступила в западные пограничные округа только в ночь на 22 июня, а уже на рассвете 22 июня началось вторжение. После продолжительной артиллерийской подготовки, в 4.00 утра германские войска, вероломно нарушив заключенный с СССР пакт о ненападении, атаковали советско-германскую границу на всем ее протяжении от Баренцева до Черного морей. Советские войска были застигнуты врасплох. Организации мощных контрударов по противнику препятствовало то, что они относительно равномерно были распределены по всему фронту вдоль всей границы и рассредоточены на большую глубину. При таком построении трудно было противостоять противнику.

22 июня по радио с обращением к гражданам Советского Союза выступил нарком иностранных дел В.М. Молотов. Он, в частности, сказал: «Это неслыханное нападение на нашу страну является беспримерным в истории цивилизованных народов вероломством. Нападение на нашу страну произведено, несмотря на то, что между СССР и Германией заключен договор о ненападении».

23 июня 1941 г. в Москве был создан высший орган стратегического руководства вооруженными силами - Ставка Верховного Главнокомандования. Вся власть в стране была сосредоточена в руках образованного 30 июня Государственного комитета Обороны (ГКО). Председателем ГКО и Верховным Главнокомандующим был назначен . В стране начала претворяться в жизнь программа чрезвычайных мер под девизом: «Все для фронта! Все для победы!». Красная Армия, однако, продолжала отступать. К середине июля 1941 г. немецкие войска продвинулись вглубь советской территории на 300-600 км, захватив Литву, Латвию, почти всю Белоруссию, значительную часть Эстонии, Украины и Молдавии, создали угрозу Ленинграду, Смоленску и Киеву. Над СССР нависла смертельная опасность.

ОПЕРАТИВНАЯ СВОДКА № 1 НАЧАЛЬНИКА ГЕНЕРАЛЬНОГО ШТАБА РККА ГЕНЕРАЛА АРМИИ Г.К. ЖУКОВА. 10.00, 22 июня 1941 г.

В 4.00 22.06.1941 г. немцы без всякого повода совершили налёт на наши аэродромы и города и перешли границу наземными войсками…

1. Северный фронт: противник звеном самолётов типа бомбардировщик нарушил границу и вышел в р-н Ленинграда и Кронштадта…

2. Северо-Западный фронт. Противник в 4.00 открыл арт огонь и одновременно начал бомбить аэродромы и города: Виндава, Либава, Ковно, Вильно и Шуляй…

З. Западный фронт. В 4.20 до 60 самолётов противника бомбардировали Гродно и Брест. Одновременно на всей границе Западного фронта противник открыл артиллерийский огонь…. Наземными силами противник развивает удар из района Сувалки в направлении Голынка, Домброва и из района Стоколув вдоль железной дороги на Волковыск. Наступающие силы противника уточняются. …

4. Юго-Западный фронт. В 4.20 противник начал обстрел пулеметным огнём наших границ. С 4.30 самолёты противника ведут бомбардировку городов Любомль, Ковель, Луцк, Владимир-Волынский… В 4.35 после арт огня по району Владимир-Волынский, Любомль наземные войска противника перешли границу развивая удар в направлении Владимир-Волынский, Любомль и Крыстынополь…

Командующие фронтами ввели в действие план прикрытия и активными действиями подвижных войск стремятся уничтожить перешедшую границу части противника…

Противник, упредив наши войска в развертывании, вынудил части Красной Армии принять бой в процессе занятия исходного положения по плану прикрытия. Используя это преимущество, противнику удалось на отдельных направлениях достичь частного успеха.

Подпись: начальник Генерального штаба Красной армии Г.К. Жуков

Великая Отечественная война - день за днем: по материалам рассекреченных оперативных сводок Генерального штаба Красной армии. М., 2008.

ВЫСТУПЛЕНИЕ ПО РАДИО ЗАМЕСТИТЕЛЯ ПРЕДСЕДАТЕЛЯ СОВЕТА НАРОДНЫХ КОМИССАРОВ СССР и НАРОДНОГО КОМИССАРА ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ СССР В.М. МОЛОТОВА 22 июня 1941 г.

Граждане и гражданки Советского Союза!

Советское правительство и его глава товарищ Сталин поручили мне сделать следующее заявление:

Сегодня, в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны германские войска напали на нашу страну, атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбежке со своих самолетов наши города - Житомир, Киев, Севастополь, Каунас и некоторые другие, причем убито и ранено более двухсот человек. Налеты вражеских самолетов и артиллерийский обстрел были совершены также с румынской и финляндской территорий.

Это неслыханное нападение на нашу страну является беспримерным в истории цивилизованных народов вероломством. Нападение на нашу страну произведено, несмотря на то что между СССР и Германией заключен договор о ненападении и Советское правительство со всей добросовестностью выполняло все условия этого договора. Нападение на нашу страну совершено, несмотря на то что за все время действия этого договора германское правительство ни разу не могло предъявить ни одной претензии к СССР по выполнению договора. Вся ответственность за это разбойничье нападение на Советский Союз целиком и полностью падает на германских фашистских правителей(…)

Правительство призывает вас, граждане и гражданки Советского Союза, еще теснее сплотить свои ряды вокруг нашей славной большевистской партии, вокруг нашего Советского правительства, вокруг нашего великого вождя тов. Сталина.

Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами.

Документы внешней политики. Т.24. М.,2000.

ВЫСТУПЛЕНИЕ И.СТАЛИНА ПО РАДИО, 3 июля 1941 г.

Товарищи! Граждане!

Братья и сестры!

Бойцы нашей армии и флота!

К вам обращаюсь я, друзья мои!

Вероломное военное нападение гитлеровской Германии на нашу Родину, начатое 22 июня, - продолжается. Несмотря на героическое сопротивление Красной Армии, несмотря на то, что лучшие дивизии врага и лучшие части его авиации уже разбиты и нашли себе могилу на полях сражения, враг продолжает лезть вперед, бросая на фронт новые силы(…)

История показывает, что непобедимых армий нет и не бывало. Армию Наполеона считали непобедимой, но она была разбита попеременно русскими, английскими, немецкими войсками. Немецкую армию Вильгельма в период первой империалистической войны тоже считали непобедимой армией, но она несколько раз терпела поражения от русских и англо-французских войск и, наконец, была разбита англо-французскими войсками. Тоже самое нужно сказать о нынешней немецко-фашистской армии Гитлера. Эта армия не встречала еще серьезного сопротивления на континенте Европы. Только на нашей территории встретила она серьезное сопротивление (…)

Могут спросить: как могло случиться, что Советское правительство пошло на заключение пакта о ненападении с такими вероломными людьми и извергами, как Гитлер и Риббентроп? Не была ли здесь допущена со стороны Советского правительства ошибка? Конечно нет! Пакт о ненападении есть пакт о мире между двумя государствами. Именно такой пакт предложила нам Германия в 1939 году. Могло ли Советское правительство отказаться от такого предложения? Я думаю, что ни одно миролюбивое государство не может отказаться от мирного соглашения с соседней державой, если во главе этой державы стоят даже такие изверги и людоеды, как Гитлер и Риббентроп. И это, конечно, при одном непременном условии - если мирное соглашение не задевает ни прямо, ни косвенно территориальной целостности, независимости и чести миролюбивого государства. Как известно, пакт о ненападении между Германией и СССР является именно таким пактом(…)

При вынужденном отходе частей Красной Армии нужно угонять весь подвижной железнодорожный состав, не оставлять врагу ни одного паровоза, ни одного вагона, не оставлять противнику ни килограмма хлеба, ни литра горючего(…) В занятых врагом районах нужно создавать партизанские отряды, конные и пешие, создавать диверсионные группы для борьбы с частями вражеской армии, для разжигания партизанской войны всюду и везде, для взрыва мостов, дорог, порчи телефонной и телеграфной связи, поджога лесов, складов, обозов. В захваченных районах создавать невыносимые условия для врага и всех его пособников, преследовать и уничтожать их на каждом шагу, срывать все их мероприятия(…)

В этой великой войне мы будем иметь верных союзников в лице народов Европы и Америки, в том числе в лице германского народа, порабощенного гитлеровскими заправилами. Наша война за свободу нашего Отечества сольется с борьбой народов Европы и Америки за их независимость, за демократические свободы (…)

В целях быстрой мобилизации всех сил народов СССР, для проведения отпора врагу, вероломно напавшему на нашу Родину, создан Государственный Комитет Обороны, в руках которого теперь сосредоточена вся полнота власти в государстве. Государственный Комитет Обороны приступил к своей работе и призывает весь народ сплотиться вокруг партии Ленина - Сталина, вокруг Советского правительства для самоотверженной поддержки Красной Армии и Красного Флота, для разгрома врага, для победы.

Все наши силы - на поддержку нашей героической Красной Армии, нашего славного Красного Флота!

Все силы народа - на разгром врага!

Вперед, за нашу победу!

Сталин И. О Великой Отечественной войне Советского Союза. М., 1947.

22 июня. Обычный воскресный день. Более чем 200 миллионов граждан планируют, как провести свой выходной: сходить в гости, сводить детей в зоопарк, кто-то спешит на футбол, кто-то – на свидание. Скоро они станут героями и жертвами войны, убитыми и ранеными, солдатами и беженцами, блокадниками и узниками концлагерей, партизанами, военнопленными, сиротами, инвалидами. Победителями и ветеранами Великой Отечественной. Но никто из них пока не знает об этом.

В 1941 году Советский Союз довольно крепко стоял на ногах – индустриализация и коллективизация принесли свои плоды, промышленность развивалась – из десяти выпущенных в мире тракторов четыре были советского производства. Построены Днепрогэс и Магнитка, идет переоснащение армии – знаменитый танк Т-34, истребители Як-1, МИГ-3, штурмовик Ил-2, бомбардировщик Пе-2 уже поступили на вооружение Красной армии. Ситуация в мире неспокойная, но советские люди уверены, что «броня крепка и танки наши быстры». К тому же два года назад после трехчасовых переговоров в Москве нарком по иностранным делам СССР Молотов и министр иностранных дел Германии Риббентроп подписали пакт о ненападении сроком на 10 лет.

После аномально холодной зимы 1940–1941 гг. в Москву пришло довольно теплое лето. В Парке имени Горького работают аттракционы, на стадионе «Динамо» проходят футбольные матчи. Киностудия «Мосфильм» готовит главную премьеру лета 1941 года – здесь только что завершили монтаж лирической комедии «Сердца четырех», которая выйдет на экраны только в 1945 году. В главной роли любимица Иосифа Сталина и всех советских кинозрителей актриса Валентина Серова.

Июнь, 1941 г. Астрахань. Около села Линейного

1941 г. Астрахань. На Каспийском море

1 июля, 1940 г. Сцена из фильма режиссера Владимира Корш-Саблина «Моя любовь». В центре актриса Лидия Смирнова в роли Шурочки

Апрель, 1941 г. Крестьянин приветствует первый советский трактор

12 июля, 1940 г. Жители Узбекистана работают на строительстве участка Большого Ферганского канала

9 августа, 1940 г. Белорусская ССР. Колхозники деревни Тонеж Туровского района Полесской области на гулянье после трудового дня

05 мая, 1941 г. Климент Ворошилов, Михаил Калинин, Анастас Микоян, Андрей Андреев, Александр Щербаков, Георгий Маленков, Семен Тимошенко, Георгий Жуков, Андрей Еременко, Семен Буденный, Николай Булганин, Лазарь Каганович и другие в президиуме торжественного заседания, посвященного выпуску командиров, окончивших военные академии. Выступает Иосиф Сталин

1 июня, 1940 г. Занятия по гражданской обороне в поселке Диканька. Украина, Полтавская область

Весной-летом 1941 года на западных границах СССР все чаще стали проводиться учения советских военных. В Европе полным ходом уже идет война. До советского руководства доходят слухи о том, что Германия может напасть в любой момент. Но подобные сообщения часто игнорируются, так как совсем недавно был подписан договор о ненападении.
20 августа, 1940 г. Жители деревни беседуют с танкистами во время военных учений

«Всё выше, выше и выше
Стремим мы полёт наших птиц,
И в каждом пропеллере дышит
Спокойствие наших границ».

Советская песня, более известна как «Марш авиаторов»

1 июня, 1941 г. Под крылом самолета ТБ-3 подвешен истребитель И-16, под крылом которого фугасная бомба весом 250 кг

28 сентября, 1939 г. Народный комиссар иностранных дел СССР Вячеслав Михайлович Молотов и министр иностранных дел Германии Иоахим фон Риббентроп обмениваются рукопожатием после подписания совместного советско-германского договора «О дружбе и границе»

Генерал-фельдмаршал В.Кейтель, генерал-полковник В.фон Браухич, А.Гитлер, генерал-полковник Ф.Гальдер (слева направо на первом плане) около стола с картой во время совещания генерального штаба. В 1940 году Адольф Гитлер подписал основную директиву №21 под кодовым названием «Барбаросса»

17 июня 1941 года В. Н. Меркулов направил И. В. Сталину и В. М. Молотову агентурное сообщение, полученное НКГБ СССР из Берлина:

«Источник, работающий в штабе германской авиации, сообщает:
1. Все военные мероприятия Германии по подготовке вооружённого выступления против СССР полностью закончены, и удар можно ожидать в любое время.

2. В кругах штаба авиации сообщение ТАСС от 6 июня воспринято весьма иронически. Подчеркивают, что это заявление никакого значения иметь не может…»

Имеется резолюция (касательно 2 пункта): «Товарищу Меркулову. Можете послать ваш „источник“ из штаба германской авиации к еб-ной матери. Это не „источник“, а дезинформатор. И. Сталин»

1 июля, 1940 г. Маршал Семен Тимошенко (справа), генерал армии Георгий Жуков (слева) и генерал армии Кирилл Мерецков (2 слева) на учениях в 99 стрелковой дивизии Киевского особого военного округа

21 июня, 21:00

На участке Сокальской комендатуры был задержан немецкий солдат ефрейтор Альфред Лискоф, вплавь пересекший реку Буг.

Из показаний начальника 90-го погранотряда майора Бычковского: «Ввиду того, что переводчики в отряде слабые, я вызвал из города учителя немецкого языка … и Лискоф вновь повторил то же самое, то есть что немцы готовятся напасть на СССР на рассвете 22 июня 1941 г. … Не закончив допроса солдата, услышал в направлении Устилуг (первая комендатура) сильный артиллерийский огонь. Я понял, что это немцы открыли огонь по нашей территории, что и подтвердил тут же допрашиваемый солдат. Немедленно стал вызывать по телефону коменданта, но связь была нарушена».

21:30

В Москве состоялся разговор наркома иностранных дел Молотова с германским послом Шуленбургом. Молотов заявил протест в связи с многочисленными нарушениями границы СССР немецкими самолетами. Шуленбург ушел от ответа.

Из воспоминаний ефрейтора Ганса Тойхлера: «В 22 часа нас построили и зачитали приказ фюрера. Наконец-то нам прямо сказали, зачем мы здесь. Совсем не для броска в Персию, чтобы покарать англичан с разрешения русских. И не для того, чтобы усыпить бдительность британцев, а потом быстро перебросить войска к Ла-Маншу и высадиться в Англии. Нет. Нас – солдат Великого рейха – ждет война с самим Советским Союзом. Но нет такой силы, которая смогла бы сдержать движение наших армий. Для русских это будет настоящая война, для нас – просто Победа. Мы будем за нее молиться».

22 июня, 00:30

По округам была разослана Директива №1, содержащая приказ скрытно занять огневые точки на границе, не поддаваться на провокации и привести войска в боевую готовность.

Из воспоминаний немецкого генерала Гейнца Гудериана: «В роковой день 22 июня в 2 часа 10 минут утра я поехал на командный пункт группы…
В 3 часа 15 минут началась наша артиллерийская подготовка.
В 3 часа 40 минут - первый налет наших пикирующих бомбардировщиков.
В 4 часа 15 минут началась переправа через Буг».

03:07

Командующий Черноморским флотом адмирал Октябрьский позвонил начальнику генерального штаба РККА Георгию Жукову и сообщил, что со стороны моря подходит большое количество неизвестных самолетов; флот находится в полной боевой готовности. Адмирал предложил встретить их огнем ПВО флота. Ему было дано указание: «Действуйте и доложите своему наркому».

03:30

Начальник штаба Западного округа генерал-майор Владимир Климовских доложил о налете немецкой авиации на города Белоруссии. Через три минуты начальник штаба Киевского округа генерал Пуркаев доложил о налете авиации на города Украины. В 03:40 командующий Прибалтийским округом генерал Кузнецов сообщил о налете на Каунас и другие города.

Из воспоминаний И. И. Гейбо, заместителя командира полка 46-го ИАП, ЗапВО: «…У меня в груди похолодело. Передо мною - четыре двухмоторных бомбардировщика с черными крестами на крыльях. Я даже губу себе закусил. Да ведь это «юнкерсы»! Германские бомбардировщики Ю-88! Что же делать?.. Возникла еще одна мысль: «Сегодня воскресенье, а по воскресеньям у немцев учебных полетов не бывает». Выходит, война? Да, война!»

03:40

Нарком обороны Тимошенко просит Жукова доложить Сталину о начале боевых действий. Сталин в ответ приказал собрать в Кремле всех членов Политбюро. На этот момент бомбардировкам подверглись Брест, Гродно, Лида, Кобрин, Слоним, Баранович, Бобруйск, Волковыск, Киев, Житомир, Севастополь, Рига, Виндава, Либава, Шауляй, Каунас, Вильнюс и многие другие города.

Из воспоминаний Алевтины Котик, 1925 г.р. (Литва): «Я проснулась от того, что ударилась головой о кровать – земля содрогалась от падающих бомб. Я побежала к родителям. Папа сказал: «Война началась. Надо убираться отсюда!» Мы не знали, с кем началась война, мы не думали об этом, было просто очень страшно. Папа был военный, а потому он смог вызвать для нас машину, которая довезла нас железнодорожного вокзала. С собой взяли только одежду. Вся мебель и домашняя утварь остались. Сначала мы ехали на товарном поезде. Помню, как мама прикрывала меня и братика своим телом, потом пересели в пассажирский поезд. О том, что война с Германией, узнали где-то часов в 12 дня от встречных людей. У города Шауляй мы увидели большое количество раненых, носилки, медиков».

Тогда же началось и Белостокско-Минское сражение, в результате которого основные силы советского Западного фронта оказались в окружении и были разгромлены. Германские войска захватили значительную часть Белоруссии и продвинулись на глубину свыше 300 км. Со стороны Советского Союза в Белостокском и Минском «котлах» были уничтожены 11 стрелковых, 2 кавалерийские, 6 танковых и 4 моторизованные дивизии, погибли 3 комкора и 2 комдива, попали в плен 2 комкора и 6 командиров дивизий, еще 1 командир корпуса и 2 командира дивизий пропали без вести.

04:10

О начале боевых действий немецких войск на сухопутных участках доложили Западный и Прибалтийский особые округа.

04:12

Немецкие бомбардировщики появились над Севастополем. Вражеский налет был отбит, а попытка удара по кораблям сорвана, однако в городе пострадали жилые здания и склады.

Из воспоминаний севастопольца Анатолия Марсанова: «Было мне тогда всего пять лет… Единственно, что осталось в памяти: ночью 22 июня в небе появились парашюты. Светло стало, помню, весь город освещен, все бегут, радостные такие… Кричат: «Парашютисты! Парашютисты!»… Не знают, что это мины. А они как ахнули – одна в бухте, другая – ниже нас по улице, столько людей поубивало!»

04:15

Началась оборона Брестской крепости. Первой же атакой к 04:55 немцы заняли почти половину крепости.

Из воспоминаний защитника Брестской крепости Петра Котельникова, 1929 г.р.: «Под утро нас разбудил сильный удар. Пробило крышу. Меня оглушило. Увидел раненых и убитых, понял: это уже не учения, а война. Большинство солдат нашей казармы погибли в первые секунды. Я вслед за взрослыми бросился к оружию, но винтовки мне не дали. Тогда я с одним из красноармейцев кинулся тушить вещевой склад. Потом с бойцами перешел в подвалы казармы соседнего 333-го стрелкового полка… Мы помогали раненым, носили им боеприпасы, еду, воду. Через западное крыло ночью пробирались к реке, чтоб набрать воды, и возвращались обратно».

05:00

По московскому времени рейхсминистр иностранных дел Иоахим фон Риббентроп вызвал в свой рабочий кабинет советских дипломатов. Когда те приехали, он сообщил им о начале войны. Последнее, что он сказал послам, было: «Передайте в Москву, что я был против нападения». После этого в посольстве не работали телефоны, а само здание было окружено отрядами СС.

5:30

Шуленбург официально сообщил Молотову о начале войны Германии и СССР, зачитав ноту: «Большевистская Москва готова нанести удар в спину национал-социалистской Германии, ведущей борьбу за существование. Правительство Германии не может безучастно относиться к серьёзной угрозе на восточной границе. Поэтому фюрер отдал приказ германским вооружённым силам всеми силами и средствами отвести эту угрозу…»

Из воспоминаний Молотова: «Советник германского посла Хильгер, когда вручал ноту, прослезился».

Из воспоминаний Хильгера: «Он дал волю своему негодованию, заявив, что Германия напала на страну, с которой имела пакт о ненападении. Это не имеет в истории прецедентов. Названная германской стороной причина является пустым предлогом… Свою гневную речь Молотов заключил словами: “Мы не дали для этого никаких оснований’’».

07:15

Издана Директива №2, предписывающая войскам СССР уничтожить вражеские силы в районах нарушения границы, уничтожить авиацию противника, а также «разбомбить Кенигсберг и Мемель» (современные Калининград и Клайпеда). ВВС СССР разрешалось заходить «на глубину германской территории до 100–150 км». В это же время происходит первая контратака советских войск у литовского городка Алитус.

09:00

В 7:00 по берлинскому времени рейхсминистр народного просвещения и пропаганды Йозеф Геббельс по радио зачитал воззвание Адольфа Гитлера к немецкому народу в связи с началом войны против Советского Союза: «…Я сегодня решил снова вложить судьбу и будущее Германского рейха и нашего народа в руки наших солдат. Да поможет нам Господь в этой борьбе!».

09:30

Председатель президиума Верховного совета СССР Михаил Калинин подписал ряд указов, в том числе указ о введении военного положения, об образовании Ставки Главного командования, о военных трибуналах и о всеобщей мобилизации, которой подлежали все военнообязанные с 1905 по 1918 года рождения.

10:00

Немецкие бомбардировщики совершили налет на Киев и его пригороды. Бомбовой атаке подверглись железнодорожный вокзал, завод Большевик, авиазавод, электростанции, военные аэродромы, жилые дома. По официальным данным, в результате бомбежки погибли 25 человек, по неофициальным – жертв было намного больше. Однако еще несколько дней в столице Украины продолжалась мирная жизнь. Отменили лишь запланированное на 22 июня открытие стадиона, в этот день здесь должен был пройти футбольный матч Динамо (Киев) – ЦСКА.

12:15

Молотов по радио выступил с речью о начале войны, где впервые назвал ее отечественной. Также в этом выступлении впервые звучит фраза, ставшая главным лозунгом войны: «Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами».

Из обращения Молотова: «Это неслыханное нападение на нашу страну является беспримерным в истории цивилизованных народов вероломством... Эта война навязана нам не германским народом, не германскими рабочими, крестьянами и интеллигенцией, страдания которых мы хорошо понимаем, а кликой кровожадных фашистских правителей Германии, поработивших французов, чехов, поляков, сербов, Норвегию, Бельгию, Данию, Голландию, Грецию и другие народы... Не первый раз нашему народу приходится иметь дело с нападающим зазнавшимся врагом. В свое время на поход Наполеона в Россию наш народ ответил отечественной войной и Наполеон потерпел поражение, пришел к своему краху. То же будет и с зазнавшимся Гитлером, объявившим новый поход против нашей страны. Красная Армия и весь наш народ вновь поведут победоносную отечественную войну за Родину, за честь, за свободу».

Трудящиеся Ленинграда слушают сообщение о нападении фашистской Германии на Советский Союз

Из воспоминаний Дмитрия Савельева, Новокузнецк: «Мы собрались у столбов с громкоговорителями. Внимательно слушали речь Молотова. У многих возникло чувство некой настороженности. После этого стали пустеть улицы, через некоторое время в магазинах исчезли продукты. Их не скупили – просто поставка сократилась... Люди были не испуганы, а, скорее, сосредоточены, делали все, что им говорило правительство».

Через некоторое время текст речи Молотова повторил знаменитый диктор Юрий Левитан. Благодаря его проникновенному голосу и тому факту, что Левитан на протяжении всей войны читал фронтовые сводки Советского Информбюро, существует мнение, что первым сообщение о начале войны прочел по радио именно он. Так считали даже маршалы Жуков и Рокоссовский, о чем они писали в своих мемуарах.

Москва. Диктор Юрий Левитан во время съемок в студии

Из воспоминаний диктора Юрия Левитана: «Когда ранним утром нас, дикторов, вызвали на радио, уже начали звонки раздаваться. Звонят из Минска: «Вражеские самолеты над городом», звонят из Каунаса: «Город горит, почему ничего не передаете по радио?», «Над Киевом вражеские самолеты». Женский плач, волнение – «неужели война»?.. И вот я помню – включил микрофон. Во всех случаях я помню себя, что я волновался только внутренне, только внутренне переживал. Но здесь, когда я произнес слово «говорит Москва», чувствую, что дальше говорить не могу – застрял комок в горле. Из аппаратной уже стучат – «Почему молчите? Продолжайте!» Сжал кулаки и продолжал: «Граждане и гражданки Советского Союза…»

Сталин обратился с речью к советскому народу только 3 июля, через 12 дней после начала войны. Историки до сих пор спорят, почему он так долго молчал. Вот как объяснял этот факт Вячеслав Молотов: «Почему я, а не Сталин? Он не хотел выступать первым. Нужно, чтобы была более ясная картина, какой тон и какой подход… Он сказал, что подождет несколько дней и выступит, когда прояснится положение на фронтах».

А вот что писал об этом маршал Жуков: «И. В. Сталин был волевой человек и, как говорится, «не из трусливого десятка». Растерянным я его видел только один раз. Это было на рассвете 22 июня 1941 года, когда фашистская Германия напала на нашу страну. Он в течение первого дня не мог по-настоящему взять себя в руки и твердо руководить событиями. Шок, произведенный на И. В. Сталина нападением врага, был настолько силен, что у него даже понизился звук голоса, а его распоряжения по организации вооруженной борьбы не всегда отвечали сложившейся обстановке».

Из речи Сталина по радио 3 июля 1941 года: «Войну с фашистской Германией нельзя считать войной обычной… Наша война за свободу нашего Отечества сольется с борьбой народов Европы и Америки за их независимость, за демократические свободы».

12:30

В это же время немецкие войска вошли в Гродно. Еще через несколько минут вновь началась бомбардировка Минска, Киева, Севастополя и других городов.

Из воспоминаний Нинель Карповой, 1931 г.р. (г. Харовск Вологодской области): «Сообщение о начале войны мы слушали из репродуктора на Доме обороны. Там толпилось много людей. Я не расстроилась, наоборот загордилась: мой отец будет защищать Родину… Вообще люди не испугались. Да, женщины, конечно, расстроились, плакали. Но паники не было. Все были уверены, что мы быстро победим немцев. Мужчины говорили: "Да немцы от нас драпать будут!"»

Открылись призывные пункты в военкоматах. В Москве, Ленинграде и других городах в них выстроились очереди.

Из воспоминаний Дины Белых, 1936 г.р. (г. Кушва Свердловской области): «Всех мужчин сразу стали призывать, и моего папу в том числе. Папа обнял маму, они оба плакали, целовались… Я помню, как обхватила его за сапоги кирзовые и кричала: «Папка, не уходи! Тебя там убьют, убьют!» Когда он сел в поезд, мама взяла меня на руки, мы с ней обе рыдали, она сквозь слезы шептала: «Помаши папе…» Какое там, я так рыдала, пошевелить рукой не могла. Больше мы его не видели, нашего кормильца».

Расчеты и опыт проведенной мобилизации показали, что для перевода армии и флота на военное время требовалось призвать 4,9 млн человек. Однако при объявлении мобилизации были призваны военнообязанные 14 возрастов, общая численность которых составила около 10 млн человек, то есть почти на 5,1 млн человек больше того, что требовалось.

Первый день мобилизации в Красную армию. Добровольцы в Октябрьском военкомате

Призыв такой массы людей не вызывался военной необходимостью и вносил дезорганизацию в народное хозяйство и тревогу в народные массы. Не осознав этого, Маршал Советского Союза Г. И. Кулик предложил правительству дополнительно призвать еще и старшие возрасты (1895 - 1904 гг. рождения), общая численность которых составляла 6,8 млн человек.

13:15

Для взятия Брестской крепости немцы ввели в действие новые силы 133 пехотного полка на Южном и Западном островах, однако это «не принесло изменений в положении». Брестская крепость продолжала держать оборону. На этот участок фронта была брошена 45-я пехотная дивизия Фрица Шлипера. Было решено, что Брестскую крепость будет брать только пехота – без танков. На взятие крепости отводилось не более восьми часов.

Из донесения в штаб 45-й пехотной дивизии Фрица Шлипера: «Русские ожесточенно сопротивляются, особенно позади наших атакующих рот. В Цитадели противник организовал оборону пехотными частями при поддержке 35–40 танков и бронеавтомобилей. Огонь русских снайперов привел к большим потерям среди офицеров и унтер-офицеров».

14:30

Министр иностранных дел Италии Галеаццо Чиано сообщил советскому послу в Риме Горелкину, что Италия объявила войну СССР «с момента вступления германских войск на советскую территорию».

Из дневников Чиано: «Мое сообщение он воспринимает с довольно большим равнодушием, но это в его характере. Сообщение весьма короткое, без лишних слов. Беседа продлилась две минуты».

15:00

Пилоты немецких бомбардировщиков доложили, что им больше нечего бомбить, все аэродромы, казармы и скопления бронетехники уничтожены.

Из воспоминаний маршала авиации, Героя Советского Союза Г.В. Зимина: «22 июня 1941 г. большие группы фашистских бомбардировщиков подвергали ударам 66 наших аэродромов, на которых базировались основные силы авиации западных пограничных округов. В первую очередь были подвергнуты ударам с воздуха аэродромы, на которых базировались авиационные полки, вооруженные самолетами новых конструкций… В результате ударов по аэродромам и в ожесточенных воздушных боях противнику удалось уничтожить до 1200 самолетов, в том числе 800 на аэродромах».

16:30

Сталин уехал из Кремля на Ближнюю дачу. К вождю до конца дня не пускают даже членов Политбюро.

Из воспоминаний члена Политбюро Никиты Хрущева:
«Берия рассказал следующее: когда началась война, у Сталина собрались члены Политбюро. Не знаю, все или только определенная группа, которая чаще всего собиралась у Сталина. Сталин морально был совершенно подавлен и сделал такое заявление: «Началась война, она развивается катастрофически. Ленин оставил нам пролетарское Советское государство, а мы его просрали». Буквально так и выразился.
«Я, - говорит, - отказываюсь от руководства,» - и ушел. Ушел, сел в машину и уехал на ближнюю дачу».

Некоторые историки, ссылаясь на воспоминания других участников событий, утверждают, что этот разговор произошел днем позже. Но факт, что в первые дни войны Сталин был растерян и не знал, как действовать, подтверждается многими свидетелями.

18:30

Командующий 4-й армией Людвиг Кюблер отдает приказ об «оттягивании собственных сил» у Брестской крепости. Это один из первых приказов об отступлении немецких войск.

19:00

Командующий группой армий «Центр» генерал Федор фон Бок дает приказ прекратить расстрелы советских военнопленных. После этого их держали на спешно огороженных колючей проволокой полях. Так появились первые лагеря для военнопленных.

Из записок бригадефюрера СС Г. Кепплера, командира полка "Дер Фюрер" из дивизии СС "Дас Райх": «В руках нашего полка оказались богатые трофеи и большое число пленных, среди которых было много гражданских лиц, даже женщин и девушек, русские заставили их защищаться с оружием в руках, и они храбро сражались вместе с красноармейцами».

23:00

Премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль выступает с радиообращением, в котором заявил, что Англия «окажет России и русскому народу всю помощь, какую только сможет».

Выступление Уинстона Черчилля в эфире радиостанции BBC: «За последние 25 лет никто не был более последовательным противником коммунизма, чем я. Я не возьму обратно ни одного слова, которое я сказал о нем. Но все это бледнеет перед развертывающимся сейчас зрелищем. Прошлое с его преступлениями, безумствами и трагедиями исчезает… Я вижу русских солдат, стоящих на пороге своей родной земли, охраняющих поля, которые их отцы обрабатывали с незапамятных времен... Я вижу, как на все это надвигается гнусная нацистская военная машина».

23:50

Главвоенсовет РККА разослал Директиву №3, приказывающую 23 июня нанести контрудары группировкам врага.

Текст: Информационный центр ИД «Коммерсантъ», Татьяна Мишанина, Артем Галустян
Видео: Дмитрий Шелковников, Алексей Кошель
Фото: ТАСС, РИА «Новости», «Огонек», Дмитрий Кучев
Дизайн, программирование и верстка: Антон Жуков, Алексей Шабров
Ким Воронин
Выпускающий редактор: Артем Галустян

Вячеслав Молотов, Народный комиссар иностранных дел СССР:

«Советник германского посла Хильгер, когда вручал ноту, прослезился».

Анастас Микоян, член Политбюро ЦК:

«Сразу члены Политбюро собрались у Сталина. Решили, что надо сделать выступление по радио в связи с началом войны. Конечно, предложили, чтобы это сделал Сталин. Но Сталин отказался — пусть Молотов выступит. Конечно, это было ошибкой. Но Сталин был в таком подавленном состоянии, что не знал, что сказать народу».

Лазарь Каганович, член Политбюро ЦК:

«Ночью мы собрались у Сталина, когда Молотов принимал Шуленбурга. Сталин каждому из нас дал задание — мне по транспорту, Микояну — по снабжению».

Василий Пронин, председатель исполкома Моссовета:

«21 июня 1941 г. в десятом часу вечера нас с секретарём Московского комитета партии Щербаковым вызвали в Кремль. Едва мы присели, как, обращаясь к нам, Сталин сказал: «По данным разведки и перебежчиков, немецкие войска намереваются сегодня ночью напасть на наши границы. Видимо, начинается война. Всё ли у вас готово в городской противовоздушной обороне? Доложите!» Около 3 часов ночи нас отпустили. Минут через двадцать мы подъехали к дому. У ворот нас ждали. «Звонили из ЦК партии, — сообщил встречавший, — и поручили передать: война началась и надо быть на месте».

• Георгий Жуков, Павел Батов и Константин Рокоссовский
• РИА Новости

Георгий Жуков, генерал армии:

«В 4 часа 30 минут утра мы с С.К.Тимошенко приехали в Кремль. Все вызванные члены Политбюро были уже в сборе. Меня и наркома пригласили в кабинет.

И.В. Сталин был бледен и сидел за столом, держа в руках не набитую табаком трубку.

Мы доложили обстановку. И.В.Сталин недоумевающе сказал:

«Не провокация ли это немецких генералов?»

«Немцы бомбят наши города на Украине, в Белоруссии и Прибалтике. Какая же это провокация...» — ответил С.К.Тимошенко.

…Через некоторое время в кабинет быстро вошёл В.М.Молотов:

«Германское правительство объявило нам войну».

И.В.Сталин молча опустился на стул и глубоко задумался.

Наступила длительная, тягостная пауза».

Александр Василевский, генерал-майор:

«В 4 часа с минутами нам стало известно от оперативных органов окружных штабов о бомбардировке немецкой авиацией наших аэродромов и городов».

Константин Рокоссовский, генерал-лейтенант:

«Около четырёх часов утра 22 июня по получении телефонограммы из штаба вынужден был вскрыть особый секретный оперативный пакет. Директива указывала: немедленно привести корпус в боевую готовность и выступить в направлении Ровно, Луцк, Ковель».

Иван Баграмян, полковник:

«…Первый удар немецкой авиации, хотя и оказался для войск неожиданным, отнюдь не вызвал паники. В трудной обстановке, когда всё, что могло гореть, было объято пламенем, когда на глазах рушились казармы, жилые дома, склады, прерывалась связь, командиры прилагали максимум усилий, чтобы сохранить руководство войсками. Они твёрдо следовали тем боевым предписаниям, которые им стали известны после вскрытия хранившихся у них пакетов».

Семён Будённый, маршал:

«В 4:01 22.06.41 мне позвонил нарком товарищ Тимошенко и сообщил, что немцы бомбят Севастополь и нужно ли об этом докладывать товарищу Сталину? Я ему сказал, что немедленно надо доложить, но он сказал: «Звоните Вы!» Я тут же позвонил и доложил не только о Севастополе, но и о Риге, которую немцы также бомбят. Тов. Сталин спросил: «А где нарком?» Я ответил: «Здесь со мной рядом» (я уже был в кабинете наркома). Тов. Сталин приказал передать ему трубку…

Так началась война!»

• РИА Новости

Иосиф Гейбо, заместитель командира полка 46-го ИАП, ЗапВО:

«…У меня в груди похолодело. Передо мною четыре двухмоторных бомбардировщика с чёрными крестами на крыльях. Я даже губу себе закусил. Да ведь это «юнкерсы»! Германские бомбардировщики Ю-88! Что же делать?.. Возникла ещё одна мысль: «Сегодня воскресенье, а по воскресеньям у немцев учебных полётов не бывает». Выходит, война? Да, война!»

Николай Осинцев, начальник штаба дивизиона 188-го зенитно-артиллерийского полка РККА:

«22-го числа в 4 часа дня утра услышали звуки: бум-бум-бум-бум. Оказалось, что это немецкая авиация неожиданно налетела на наши аэродромы. Наши самолёты эти свои аэродромы не успели даже сменить и оставались все на своих местах. Их почти всех уничтожили».

Василий Челомбитько, начальник 7-го отдела Академии бронетанковых и механизированных войск:

«22 июня наш полк остановился на отдых в лесу. Вдруг видим, летят самолёты, командир объявил учебную тревогу, но неожиданно самолёты начали нас бомбить. Мы поняли, что началась война. Здесь же в лесу в 12 часов дня выслушали речь т. Молотова по радио и в этот же день в полдень получили первый боевой приказ Черняховского о выступлении дивизии вперёд, по направлению к Шяуляю».

Яков Бойко, лейтенант:

«Сегодня, т.е. 22.06.41 г., выходной день. Во время того, как писал я вам письмо, вдруг слышу по радио о том, что озверелый гитлеровский фашизм бомбил наши города... Но это им дорого обойдется, и Гитлер больше жить в Берлине перестанет... У меня сейчас в душе только одна ненависть и стремление уничтожить врага там, откуда он пришёл...»

Пётр Котельников, защитник Брестской крепости:

«Под утро нас разбудил сильный удар. Пробило крышу. Меня оглушило. Увидел раненых и убитых, понял: это уже не учения, а война. Большинство солдат нашей казармы погибли в первые секунды. Я вслед за взрослыми бросился к оружию, но винтовки мне не дали. Тогда я с одним из красноармейцев кинулся тушить вещевой склад».

Тимофей Домбровский, красноармеец-пулеметчик:

«Самолёты поливали нас огнём сверху, артиллерия — миномёты, тяжёлые, лёгкие орудия — внизу, на земле, причём все сразу! Мы залегли на берегу Буга, откуда видели всё, что творилось на противоположном берегу. Все сразу поняли, что происходит. Немцы напали — война!»

Деятели культуры СССР

• Диктор Всесоюзного радио Юрий Левитан

Юрий Левитан, диктор:

«Когда ранним утром нас, дикторов, вызвали на радио, уже начали звонки раздаваться. Звонят из Минска: «Вражеские самолёты над городом», звонят из Каунаса: «Город горит, почему ничего не передаёте по радио?», «Над Киевом вражеские самолёты». Женский плач, волнение: «Неужели война»?.. И вот я помню — включил микрофон. Во всех случаях я помню себя, что я волновался только внутренне, только внутренне переживал. Но здесь, когда я произнес слова «говорит Москва», чувствую, что дальше говорить не могу — застрял комок в горле. Из аппаратной уже стучат — «Почему молчите? Продолжайте!» Сжал кулаки и продолжал: «Граждане и гражданки Советского Союза…»

Георгий Князев, директор Архива АН СССР в Ленинграде:

По радио передали речь В.М.Молотова о нападении на Советский Союз Германии. Война началась в 4 1/2 часа утра нападением германской авиации на Витебск, Ковно, Житомир, Киев, Севастополь. Есть убитые. Советским войскам дан приказ отбить врага, выгнать его из пределов нашей страны. И дрогнуло сердце. Вот он, тот момент, о котором мы боялись даже думать. Впереди... Кто знает, что впереди!»

Николай Мордвинов, актёр:

«Шла репетиция Макаренко... Без разрешения врывается Аноров... и тревожным, глухим голосом сообщает: «Война с фашизмом, товарищи!»

Итак, открылся самый страшный фронт!

Горе! Горе!»

Марина Цветаева, поэт:

Николай Пунин, историк искусств:

«Вспомнились первые впечатления от войны… Речь Молотова, о которой сказала вбежавшая с растрёпанными волосами (поседевшими) в чёрном шёлковом китайском халате А.А. (Анна Андреевна Ахматова) ».

Константин Симонов, поэт:

«О том, что война уже началась, я узнал только в два часа дня. Всё утро 22 июня писал стихи и не подходил к телефону. А когда подошёл, первое, что услышал: война».

Александр Твардовский, поэт:

«Война с Германией. Еду в Москву».

Ольга Бергольц, поэт:

Русские эмигранты

• Иван Бунин
• РИА Новости

Иван Бунин, писатель:

«22 июня. С новой страницы пишу продолжение этого дня — великое событие — Германия нынче утром объявила войну России — и финны и румыны уже «вторглись» в «пределы» её».

Пётр Махров, генерал-лейтенант:

«День объявления войны немцами России, 22 июня 1941 года, так сильно подействовал на всё мое существо, что на другой день, 23-го (22-е было воскресенье), я послал заказное письмо Богомолову [советскому послу во Франции], прося его отправить меня в Россию для зачисления в армию, хотя бы рядовым».

Граждане СССР

• Жители Ленинграда слушают сообщение о нападении фашистской Германии на Советский Союз
• РИА Новости

Лидия Шаблова:

«Мы драли дранку во дворе, чтобы покрыть крышу. Окно кухни было открыто, и мы услышали, как по радио объявили, что началась война. Отец замер. У него опустились руки: «Крышу, видимо, уже не доделаем...».

Анастасия Никитина-Аршинова:

«Рано утром нас с детьми разбудил ужасный грохот. Рвались снаряды, бомбы, визжали осколки. Я, схватив детей, босиком выбежала на улицу. Мы едва успели прихватить с собой кое-что из одежды. На улице царил ужас. Над крепостью (Брестской) кружили самолёты и сбрасывали на нас бомбы. Вокруг в панике метались женщины и дети, пытаясь спастись. Передо мной лежали жена одного лейтенанта и её сын — обоих убило бомбой».

Анатолий Кривенко:

«Жили мы недалеко от Арбата, в Большом Афанасьевском переулке. В тот день солнца не было, небо было затянуто облаками. Я гулял во дворе с мальчишками, мы гоняли тряпичный мячик. И тут из подъезда выскочила моя мама в одной комбинации, босиком, бежит и кричит: «Домой! Толя, немедленно домой! Война!»

Нина Шинкарева:

«Мы жили в поселке в Смоленской области. В тот день мама поехала в соседнее село за яйцами и маслом, а когда вернулась, папа и другие мужчины уже ушли на войну. В этот же день жителей стали эвакуировать. Приехала большая машина, и мама надела на нас с сестрой всю одежду, что была, чтобы зимой тоже было что надеть».

Анатолий Вокрош:

«Мы жили в деревне Покров Московской области. В тот день мы с ребятами собирались на речку ловить карасей. Мать поймала меня на улице, сказала, чтобы сначала поел. Я пошел в дом, кушал. Когда стал намазывать мёд на хлеб, раздалось сообщение Молотова о начале войны. После еды я убежал с мальчишками на речку. Мы носились в кустах, кричали: «Война началась! Ура! Мы всех победим!». Мы абсолютно не понимали, что это всё означает. Взрослые обсуждали новость, но не помню, чтобы в деревне была паника или страх. Деревенские занимались привычными делами, и в этот день, и в следующие из городов съезжались дачники».

Борис Власов:

«В июне 1941 года приехал в Орёл, куда распределили сразу после окончания гидрометеорологического института. В ночь на 22 июня я ночевал в гостинице, так как вещи в отведенную квартиру перевезти ещё не успел. Под утро я слышал какую-то возню, суматоху, а сигнал тревоги проспал. По радио объявили, что в 12 часов будет передано важное правительственное сообщение. Тут я понял, что проспал не учебную, а боевую тревогу — началась война».

Александра Комарницкая:

«Я отдыхала в детском лагере под Москвой. Там руководство лагеря объявило нам, что началась война с Германией. Все —вожатые и дети — начали плакать».

Нинель Карпова :

«Сообщение о начале войны мы слушали из репродуктора на Доме обороны. Там толпилось много людей. Я не расстроилась, наоборот загордилась: мой отец будет защищать Родину… Вообще люди не испугались. Да, женщины, конечно, расстроились, плакали. Но паники не было. Все были уверены, что мы быстро победим немцев. Мужчины говорили: «Да немцы от нас драпать будут!».

Николай Чебыкин:

«22 июня — это было воскресенье. Солнечный такой день! И мы с отцом, лопатами копали погреб под картошку. Около двенадцати часов. Где-то без пяти минут, сестра моя Шура открывает окно и говорит: «По радио передают: «Сейчас будет передано очень важное правительственное сообщение!» Ну, мы поставили лопаты и пошли слушать. Это выступал Молотов. И он сказал, что германские войска, вероломно, без объявления войны напали на нашу страну. Перешли государственную границу. Красная армия ведёт тяжёлые бои. И закончил он словами: «Наше дело — правое! Враг будет разбит! Победа будет за нами!».

Немецкие генералы

• РИА Новости

Гудериан:

«В роковой день 22 июня 1941 года в 2 часа 10 минут утра я поехал на командный пункт группы и поднялся на наблюдательную вышку южнее Богукалы. В 3 часа 15 минут началась наша артиллерийская подготовка. В 3 часа 40 мин. — первый налёт наших пикирующих бомбардировщиков. В 4 часа 15 минут началась переправа через Буг передовых частей 17-й и 18-й танковых дивизий. В 6 часов 50 минут у Колодно я переправился на штурмовой лодке через Буг».

«22 июня в три часа с минутами четыре корпуса танковой группы при поддержке артиллерии и авиации, входившей в состав 8-го авиационного корпуса, пересекли государственную границу. Бомбардировочная авиация наносила удары по аэродромам противника, имея задачу парализовать действия его авиации.

В первый день наступление проходило полностью по плану».

Манштейн:

«Уже в этот первый день нам пришлось познакомиться с теми методами, которыми велась война с советской стороны. Один из наших разведывательных дозоров, отрезанный врагом, был потом найден нашими войсками, он был вырезан и зверски искалечен. Мой адъютант и я много ездили по районам, в которых ещё могли находиться части противника, и мы решили не отдаваться живыми в руки этого противника».

Блюментритт:

«Поведение русских даже в первом бою разительно отличалось от поведения поляков и союзников, потерпевших поражение на Западном фронте. Даже оказавшись в кольце окружения, русские стойко оборонялись».

Немецкие солдаты и офицеры

• www.nationaalarchief.nl.

Эрих Менде, обер-лейтенант:

«Мой командир был в два раза старше меня, и ему уже приходилось сражаться с русскими под Нарвой в 1917 году, когда он был в звании лейтенанта. «Здесь, на этих бескрайних просторах, мы найдём свою смерть, как Наполеон... — не скрывал он пессимизма. — Менде, запомните этот час, он знаменует конец прежней Германии».

Иоганн Данцер, артиллерист :

«В самый первый день, едва только мы пошли в атаку, как один из наших застрелился из своего же оружия. Зажав винтовку между колен, он вставил ствол в рот и надавил на спуск. Так для него окончилась война и все связанные с ней ужасы».

Альфред Дюрвангер, лейтенант:

«Когда мы вступили в первый бой с русскими, они нас явно не ожидали, но и неподготовленными их никак нельзя было назвать. Энтузиазма (у нас) не было и в помине! Скорее, всеми овладело чувство грандиозности предстоящей кампании. И тут же возник вопрос: где, у какого населённого пункта эта кампания завершится?!»

Губерт Бекер, лейтенант:

«Это был знойный летний день. Мы шли по полю, ничего не подозревая. Вдруг на нас обрушился артиллерийский огонь. Вот так и произошло моё боевое крещение — странное чувство».

Гельмут Пабст, унтер-офицер

«Наступление продолжается. Мы непрерывно продвигаемся вперед по территории противника, приходится постоянно менять позиции. Ужасно хочется пить. Нет времени проглотить кусок. К 10 утра мы были уже опытными, обстрелянными бойцами, успевшими немало повидать: брошенные неприятелем позиции, подбитые и сгоревшие танки и машины, первые пленные, первые убитые русские».

Рудольф Гшёпф, капеллан:

«Эта гигантская по мощности и охвату территории артподготовка походила на землетрясение. Повсюду были видны огромные грибы дыма, мгновенно выраставшие из земли. Поскольку ни о каком ответном огне речи не было, нам показалось, что мы вообще стерли эту цитадель с лица земли».

Ганс Бекер, танкист:

«На Восточном фронте мне повстречались люди, которых можно назвать особой расой. Уже первая атака обернулась сражением не на жизнь, а на смерть».